Как-то с друзьями поехали мы проветриться в Вену сразу после Нового года. Тянет ведь русского человека к какому-нибудь имперскому воздуху. А Вена – это как раз то самое место, где это все – вокруг.
Вена – она и есть Вена. Красота!!! Снег, правда, выпал неожиданно, но его как-то быстро за ночь убрали, так что только на газонах остался. На зеленых. Это, надо признаться, уникальное сочетание – зелень газонов с «амбьянсом» пусть бывшей, но империи. Сугубо европейское.
По-немецки никто из нас не говорит, но слово «гешлоссен» мы очень быстро выучили. В Вене в это время очень пусто и многие лавочки и ресторанчики семейные закрыты, так как хозяева уезжают кататься на лыжах (слава Богу, Альпы-то свои). В общем – полный «гешлоссен».
В тот год подружка наша Ирка, жена Гошки, была увлечена разными архитектурными стилями и в Вене водила нас показывать на здания в стиле «Бидермайер». Чё это такое сейчас точно уже не вспомню, но в качестве цели для прогулок по городу вполне сходило. К тому же, когда увидишь этот стиль (балочки там поперек штукатурки в геометрически правильном исполнении) – сразу поймешь: он это, «бидермайер». К тому же, для закрепления памяти кругом устроены уютные пивные кабачки, которые не «гешлоссен» вовсе.Ну вот ходили мы как-то, ходили, и конечно же захотелось есть. И пить. В путеводителе наткнулись на понравившееся описание ресторанчика «У вдовушки» в районе главной шоппинговой улицы Вены –
Мариахильфер Штрассе и направились туда. 
А по пути решили разменять немного родных американских денег, чтобы вдруг не попасть с кредитками впросак. Поскольку же все было «гешлоссен», то и банки и обменники все были «гешлоссен». Поэтому мы решили испытать чудо западной банковской техники – обменный аппарат. А заодно – выпендриться перед самими собою своей технической продвинутостью. Мол, меняли мы ваши баксы сквозь машину дурную.Дурная машина – это такой автомат с лампочками, куда засовываешь имеющуюся у
тебя купюру в иностранной валюте, а он, по идее, должен ее идентифицировать и выдать эквивалент в местной валюте (в описываемое время в Австрии еще были шиллинги). Нашли мы такую штуку у отделения Volksbank на Мариахильфер Штрассе, прочитали инструкцию на английском языке, убедились, что все лампочки горят зеленым,
Гошка достал бумажку в 50 долларов США и поместил ее в соответствующую щель. Машина щелкнула и с удовольствием всосала в себя кровные. Как Вы думаете, что было дальше?
А дальше ничего не было из того, что мы от машины ожидали. Ни шиллингов, ни возврата, ни квитанции. Не помогли ни обращения к матери этого автомата, ни пинки ему под самый купюроприемник, ничего…
И банк еще закрыт, вечер, смеркается, жрать охота… Ну потоптались мы так минут 5, плюнули и пошли ужинать в выбранный ранее ресторан. За карточки пластиковые.Поели мы, надо отдать должное, несмотря на расстройство от реквизирования у нас 50 баксов, неплохо, пивка попили (еще более неплохо), отогрелись и пошли обратно в гостиницу.
Тут, Гошка, которому пиво, вероятно, придало невероятной смелости и желания поискать правды на австрийской земле, говорит: «А вот Вы, когда шли сюда, отделение полиции видели?»
Мы говорим хором: «Видели!»
Гошка говорит: «Пошли на этих банкиров-кровососов управу искать, если даже 50 баксов не вернем, то с полицией пообщаемся, потом статью в газету напишем и гонорар баксов 200 на этом заработаем.»
Жена моя, Алка, ему поддакивает, а Ирка, жена Гошкина, за руки его держит, опасается, чтобы не набедокурил в полиции, и отговаривает идти: «Ну, куда мы пьяные и русские пойдем в эту австрийскую полицию?».
Но Гошка с Аллкой, резонно заметив, что мы не пьяные, а только «выпимши» пива, твердо решают идти разбираться. Ну не бросать же их. И мы все идем твердой походкой в полицию…
Надо сказать, что опыта никакого ни у кого из нас в общении с правоохранительными органами никогда не было (какое же зло – алкоголь), поэтому шли все-таки с опаской, проверив наличие с собой паспортов. Однако, зайдя в районное отделение полиции в Вене, мы сразу поняли, что, возможно, разговор завяжется интересный.
Сначала мы были поражены тем, что, войдя в отделение, мы не увидели ни дежурного, ни «обезьянника», а увидели чистый холл и таблички: «Полиция – 2-й этаж», «WC – 1-й этаж». Упустить шанс было нельзя и пришлось убедиться, что WC действительно есть, работает и не пахнет, что укрепило нашу надежду в возможности общения с местными полицейскими.
Поднявшись на второй этаж, мы, наконец, увидели дежурную часть, которая находилась за широченным бронированным стеклом. Нажав кнопочку переговорного устройства, Гошка по-английски сказал, что у нас возникла проблема, о которой мы бы хотели заявить, и приготовил остатки своих немецких слов для дальнейшего общения с дежурным полицейским райотдела. Дежурный вышел к нам и вдруг заговорил на хорошем английском языке.
Вы только представьте себе – 21.00, райотдел и дежурный, говорящий по-английски. Вот, что значит чистый сортир и человеческие условия работы.
Мы быстренько изложили дежурному нашу проблему, на большой карте района показали, где все произошло, и были уже готовы уходить с чувством выполненного долга, как он, вдруг, и говорит: «Хорошо, идите туда к банку и подождите. Я пришлю к Вам наряд, вы ему еще раз все расскажете, а я попробую связаться с головной конторой банка, чтобы они что-нибудь сделали!»
Делать нечего, пошли к банку.
Пришли. Встали на крылечке. Стоим, ждем, когда наряд приедет. Минут через 15, вдруг в переулке появляется патрульная машина, паркуется у банка, и из нее выходят полицейские – парень и девушка. Оба молодые, симпатичные, с интеллигентными лицами. Но, как и все менты в мире, прежде, чем разговаривать, попросили документы. Паспорт с собой был только у меня, отдал его полицейскому, скрепя сердце (сразу вспомнилась «Инструкция для советских граждан, временно выезжающих за границу» и предостережения про возможные провокации и происки ЦРУ). Девушка дотошно пролистала мою «краснокожую паспортину», переписала все данные, включая визу, и вернула паспорт. Я перевел дух.
«Ну, что у Вас произошло», - на хорошем английском языке спросила полицейская девушка.
«Вот, блин»,- подумали мы. «У них и патрульные по-английски говорят».
Мы быстренько объяснили суть проблемы, показали на зеленые лампочки, щель для купюр, на кнопки, которые жали. Полицейские внимательно все осмотрели, прочитали инструкцию на аппарате. Потом парень достал рацию и кому-то что-то доложил. После этого, обратившись к нам, также по-английски объяснил, что полицейское управление уже связалось с ответственными работниками банка, и те обещали прислать техника по банкоматам проверить заглючивший аппарат.
Затем, узнав, что мы уезжаем на следующий день и, соответственно, не дождемся результатов вскрытия, посоветовал написать заявление менеджеру Volksbanka c объяснением ситуации, просьбой вернуть кровные 50 баксов и ссылкой на то, что данное происшествие попало в полицейскую сводку. Откозыряли, пожелали удачи, улыбнулись и уехали.
На следующее утро перед выездом в аэропорт я написал заявление менеджеру Volksbanka, запечатал в конверт, оставил консьержу гостиницы для отправки, и мы уехали домой.
Каково же было наше удивление, когда через месяц я нашел в почтовом ящике конверт из Volksbanka с вложенным в него чеком на 50 долларов США.
Чек этот до сих пор хранится у меня в коробочке с документами, так как обналичить его в родной стране оказалось дороже, чем его номинал, а за границу в период его действия в тот раз мы так и не выбрались.
В общем, тогда-то я и понял в первый раз, что Вена – это «Город Неразбитых фонарей». И – работающих еще, видно, с имперских времен. Национальной гордости и порядка.